Чуть было не прыгнула. Чуть-чуть. Подоконник обшарпанный. Подъезд неизвестный. Даже не знаю что это за улица. Что за дом. Просто ноги привели. Не страшно совсем. Тяжело. Но не страшно. Чего тут бояться? подоконника? Ночи? Нечего бояться. Если только себя. Сама хочу себя убить. Отпинать гадами по почкам. Разбить рожу об ступеньки. Кричать при этом: "сука! Да кто ты такая, чтобы жить?!" да, я всегда считала, что суицид для слабачков, что это не выход. Но вы себе не представляете как там темно. Там невозможно. Там невозможно темно. Там фонарь. Я никогда не забуду тот фонарь. Он там блестит сквозь слезы. Ломаные края. Черт. Вот где теряется вера. Ты думаешь, почему все так? Что я сделал не так? Что я сделала плохого? Почему Ты всегда был рядом, а теперь ушел? Почему? Где Ты? Бог забыл. Он забыл про тебя. Просто забыл. Он не виноват. Он просто забыл. Вера уходит. Таких за оградой хоронят. Потеряли веру, вон отсюда. Сложно не потерять. Так и просится. Стыдно. Ужасно стыдно. Так темно. Ботинок с места не двинется. Все. Пора. Сама так решила. Причин не было, чтобы было по-другому. Никто не отговорил, никто не сказал, что ты зачем-то нужна. Никто. Да я и не спрашивала. Стало быть сама виновата. Простите, милые, за все. Тот, кто забыл, видит. Видит, что я пыталась. Я никогда не хотела умереть. Телефон отключен. Чтоб наверняка. Хотя все равно никто не вспомнит. Полбутылки коньяка в кармане. Как красиво. Почему? Потому что я ничто. Я могу любить. Я люблю. Ну и что? Меня любить невозможно. Любовь ко мне так же невозможна, как эта темнота. И моя любовь неуместна. Так и зачем она? А больше у меня ничего нет. Ничего. Меня еще просят доказать свою любовь. Какие тут могут быть доказательства? Если я жить от этой любви не хочу. Знаете, что в голове играет? Янка. Край, сияние, страх, чужой дом. Край подоконника. Сияние фонаря. Страх от себя самой. Чужой дом. Чужой дом. Утром я подбирала эту песню на гитаре. Я уже больше месяца ее в руках не держала. Хотя она всегда была для меня всем. Музыка. Своя собственная. Чужая. Любая. Музыка. Ее у меня тоже больше нет. У меня ничего больше нет. Чего бояться? родителей? У меня прекрасные родители. Просто офигенные. Они даже простят меня, сволочь, за то, что я это сделала. Потому что они хорошие. Они лучше всех. Я их обожаю. Мама и папа. Мама такая добродушная позитивная. И папа. Папа с офигенным чувством юмора. Умный и добрый чувак. Который в душе навсегда остался подростком. Это единственный взрослый, который имеет право сказать, что был таким как я. Потому что он и сейчас такой, как я. Это не уходит. Господи, что же будет… ставлю ногу на наружный порог. Черт. Черт! Зацепилась колготками за раму. Черт. Блядь. Стрелка пошла. Не забыл. Он не забыл. Упала назад. В подъезд. Нет. Умирать по собственной воле надо идеальным. А это что такое? На одной руке ногти розовые, на другой черные. Стрелка на колготках. Лицо заплаканное. Дерьмо, а не суицидник. Даже умереть нормально не могу. Даже возникла мысль позвонить Ющенко. Специалисту по эвтаназии. Думаю, с удовольствием бы он мне ее предоставил. Сгребла себя к стене. Неужели рано? Неужели я еще зачем-то нужна? Вспомнила, что с утра братишка из Е-бурга скинул на мыло свою новую песню. Я ее еще не слышала. Обещала послушать. И я должна ее услышать. Я обещала. Может только ради этого? Оказалась я где-то на московском проспекте. Пришла домой. Не разуваясь-раздеваясь открыла ноутбук. Скачала и послушала. Черт. Вот кто должен жить. Вот кто приносит новое. Я в очередной раз убедилась, что я ничтожество. Он настоящий. А Юбилейный собирает почему-то аматори. Всякая хуйня кругом. А достойное сидит тихо-мирно в Свердловске. И так обидно стало опять. Любви нет. Справедливости нет. Человечности нет. Жизни нет. Смерти нет. Сигарет нет. Полбутылки коньяка только. И эти полбутылки спокойненько себе живут в этом мире. Смс: "посиди рядом на кровати, выключи свет, когда я усну". Он знает, что я рядом всегда, когда он захочет. Но он меня не любит. Я это прекрасно вижу. Если у меня это не пройдет, я обязательно попробую снова. Простите. Но невозможно.